Парк, уничтоженный государством

В Выборге снова скандал: там восстанавливают знаменитый парк Монрепо и в ходе реконструкции вырубают многие старые, в том числе знаковые для парка деревья, заменяя их молодыми саженцами. Местные жители и некоторые эксперты возмущены, руководство парка и подрядчики настаивают, что это необходимая мера.

Возмущение людей было столь велико, что руководство усадебно-паркового комплекса сочло необходимым разместить объяснения на своем сайте. Одно из них так и называется: «Справка о вырубках в музее-заповеднике «Парк Монрепо», в ней можно прочесть следующее: «Целью проекта является проведение реставрационных работ для восстановления исторического облика и повышения привлекательности для посетителей уникального усадебно-паркового комплекса XVIII века «Парк Монрепо». В 2012-2015 гг. консорциумом в составе ЗАО «Новая Эра» и ООО «Архитектурное бюро Литейная часть-91″ разработана научно-проектная документация». Работы выполняет генеральный подрядчик – компания «Возрождение», ее представитель Татьяна Петрова поясняет, что цель этих работ – восстановление планировочных решений основателя парка – Людвига Генриха Николаи, приобретшего усадьбу в 1788-м и занявшегося ее обустройством в 1803 году, а также его сына Пауля, продолжившего дело отца:

– Это время было выбрано проектировщиками, мы только выполняем проектные решения. Сейчас мы ведем ландшафтные работы, начали устройство сетей и канализации, которых раньше в парке не было. Будут реставрироваться главный дом, библиотечный флигель, дом садовника. Будут обновлены существующие сети электроснабжения и связи. Появится новая автобусная стоянка и здание буфета, где посетители парка смогут отдохнуть, обновится здание касс, будут отреставрированы входные ворота. Ландшафтные работы заключаются в вырубке деревьев по санитарному состоянию – то есть больных и представляющих опасность для посетителей, и по ландшафтному – то есть тех, которые убираются, чтобы открыть видовые площадки, построить новые здания и улучшить экскурсионное сопровождение. Проект прошел Главгосэкспертизу, получил разрешение Комитета по культуре Ленинградской области, мы также получили разрешение на строительство и разрешение на снос деревьев в местной администрации, заплатив за это компенсационные выплаты.

Рафаэль Даянов, руководитель Архитектурного бюро «Литейная часть-91», разрабатывавшего научно-проектную документацию, затрудняется ответить, почему за образец был взят именно период с 1805 по 1860 год.

– Планов усадьбы очень много и разных исторических материалов. Есть тема с открытием определенных перспектив. Я не готов говорить, почему ландшафтники приняли то или иное решение – это профессиональная дискуссия. Вся информация была обнародована, дважды проводились общественные слушания, в прошлом году мы целиком вывешивали этот проект в Музее этнографии, но он никого не заинтересовал. Я возглавляю Совет по культурному наследию, и мы решили сделать серию встреч с обсуждением проекта, но на первой же встрече на нас посыпались голословные обвинения, конструктивных предложений не было, и после этого мы решили таких обсуждений больше не проводить. Мы всегда открыты профессиональным предложениям, но я их не услышал – и предложений о помощи тоже.
Руководство парка убеждено, что в вырубке старых деревьев нет ничего страшного – на сайте парка было даже подробное объяснение главного специалиста по парковой реставрации Алексея Лодыгина, которое, правда, потом исчезло. Но другое его объяснение – «О спиленных сосне и березе» – осталось, в нем говорится о невозможности сохранения знаменитой 400-летней сосны у павильона Нептуна и не менее знаменитой березы на пирсе, которая олицетворяла собой один из самых красивых видов парка после 1860 года. Алексей Лодыгин, который ведет авторский надзор за проектными решениями, говорит, что в принципе понимает тех, кто оплакивает спиленные деревья.

– Можно понять людей, которые видят срубленное дерево и не знают, что на его месте будет посажено новое, причем не такое и маленькое, а высотой 6-7 метров. Да, вырублена кленовая корзинка за усадебным домом, но клен – дерево самосевное, растущее быстро, сейчас ему под 100 лет, и он поражен различными болезнями, и к тому же – он уже на пределе своих биологических возможностей, и оставляя его, мы только откладываем вопрос о вырубке на 5, 7 или 10 лет.

– Но жить-то нам сейчас – и гулять по этому парку, неужели нельзя все-таки действовать иначе – не вырубать все старые деревья сразу, но заменять их молодыми саженцами постепенно, а могучим и раскидистым старикам дать дожить свой век – к нашей радости?

– Что такое большое дерево? Для нас дерево 7–10 метров – уже психологически воспринимается как значимое, хотя это вопрос вкуса. Так что на входной аллее 4-метровые саженцы достигнут такой высоты уже через несколько лет. А в целом по парку больные деревья надо убирать, пока они живые и являются рассадниками болезней, не надо дожидаться, когда он умрут, надо их или убирать, или лечить, и мы применяем оба метода. И все это делается на основании фитосанитарного обследования. Существует понятие периода реставрации, у нас он большой, мы ведь не можем восстанавливать усадьбу, какой она была на какой-то определенный год. Мы берем период около 70 лет, от момента создания усадьбы Людвигом Генрихом Николаи до ее расцвета во времена его сына Пауля Николаи, который внес в ее развитие самый большой вклад. Не надо забывать и экологический аспект – убирая ослабленные деревья, мы улучшаем условия для остальных. И снос идет не старых ценных пород – липы, дуба, ясеня, а в основном самосевных пород – это клен остролистный, ольха серая и черная. Например, на дамбе Розенталь у нас сносилась ольха черная, ей около 220 лет, это предел ее биологических возможностей. Но там другой случай – дамба полностью разбирается, ее профиль сильно просел.

Так же точно будет разобран и восстановлен в прежнем виде пирс, в который вросло еще одно знаменитое дерево – береза, а потому спилили и ее. Журналист Андрей Коломойский, который давно пишет о печальной судьбе исторического центра Выборга, считает, что парк Монрепо уже уничтожен и его не восстановить.

– Парк Монрепо вернул себе прежнее имя и стал парком-заповедником благодаря Дмитрию Сергеевичу Лихачеву, который считал его одним из 10 лучших парков мира. Парк действительно уникален и по природным характеристикам, и по рукотворным. Его создавала семья интеллектуала, президента Петербургской академии наук Людвига Генриха Николаи. Да, парк был не в лучшем состоянии – но не в том, когда на него надо бросать армию тяжелой техники. Это живой организм со сложившейся историей, и кидаться на него и перерывать на глубину нескольких метров, конечно, не следовало. Активные вырубки начались в декабре, они возмутили и горожан, и гостей Выборга, и профессиональное сообщество, как только об этом узнали квалифицированные реставраторы. Сегодня в парке около 5300 деревьев, под вырубку пошла половина, пострадали все знаковые растительные ансамбли парка. Я поинтересовался, кто такой господин Лодыгин, отвечающий за ландшафтные работы в парке, и увидел, что его организация ООО «Сакура» занимается озеленением коттеджных поселков, строит там альпийские горки и фонтанчики. Мне кажется странным, когда организация с такой квалификацией берется за реставрацию старинного парка, памятника мирового значения.

Вот, например, у храма Нептуна росла сосна, воспетая Николаи в поэме «Монрепо», ее спилили. Да, она пострадала во время пожара, но у нас же есть замечательные примеры – есть сосна Лённрота, собирателя древнего финского эпоса, ставшая символом поселка Калевала. Эта сосна погибла, но ее ствол пропитали специальными веществами, по словам специалистов, она простоит столько, сколько простоит бетон, и она стала главным памятником поселка. И сегодня и историки, и специалисты в области парковой культуры, и дендрологи, и искусствоведы говорят, что сосна у храма Нептуна безусловно должна была быть сохранена, ведь она есть на всех старинных гравюрах и фотографиях. Это огромная потеря. Пострадала и так называемая липовая корзинка, заложенная основателем парка, – кольцеобразный ансамбль деревьев, создающий зеленый шатер. Еще этим летом это был прекрасный уголок парка за усадьбой, первое, на чем останавливался глаз. А что сразу ввергает в шок, так это уничтожение аллеи при входе в парк, где полноценные взрослые деревья собираются заменить на саженцы, но мне это кажется ужасающим. Теперь мои дети эту аллею не увидят – в лучшем случае внуки. Я думаю, что так называемая реставрация в парке на самом деле никакого отношения к реставрации не имеет. Сама концепция реставрации парка, подразумевающая откат к 1805 году, ко времени его основания, кажется мне абсурдной. Это все равно что сказать – вот мы спиливаем старинный дуб и сажаем желудь, из него вырастет тот самый дуб, который планировали создатели парка. Или предположим гипотетически, что той компании, которая сейчас уродует парк, предложат привести в порядок римские холмы, и они скажут – давайте откатимся к состоянию холмов на первые 50 лет нашей эры, вернем задуманное римскими императорами – восстановим пруд у золотого дворца Нерона. И начнут с того, что снесут Колизей, который построен на этом месте. Подход именно такой. Существует Флорентийская конвенция, которую подписало наше государство, там сказано, что когда речь идет о воссоздании парка, ни один из исторических эпизодов, за исключением разрушения, не может быть изъят из парка.

– А кому выгодна такая странная реставрация?

– Федеральное учреждение «Парк-заповедник Монрепо» находится на федеральной территории. Государство берет заем у Международного банка реконструкции и развития, передает его некоему невнятному фонду под названием ФИСП – Фонду инвестиционных строительных проектов в Петербурге, который делит эти деньги, ищет подрядчиков и направляет их в парк Монрепо. Но если мы поищем его в интернете, откроем публикации о крупнейших реставрационных объектах – таких как Эрмитаж, Петропавловская крепость, Адмиралтейство, Главный штаб, Павловск, то мы прочтем, что Федеральная счетная палата полагает, что ФИСП втрое завышает цены на работы. Это постоянный коррупционный скандал, о котором Счетная палата постоянно докладывает Совету Федерации, и при этом ФИСП продолжает оставаться этим фондом-прокладкой, и я полагаю, что он тут – заинтересованная структура. Все знают про громкий скандал, связанный с реставрацией Главного штаба, заместитель директора Эрмитажа Новиков сидит в ожидании суда, но кто финансировал работы, являлся заказчиком – ФИСП, кто являлся исполнителем – компания «Возрождение», которая сейчас работает в парке Монрепо. Мне это кажется тревожным сигналом, и это должно беспокоить и министерство культуры, и правительство РФ, и органы надзора. В 2004 году было уголовное дело, связанное с ФИСП, о нескольких десятках миллионов долларов, похищенных у Петербурга, и насколько я знаю, оно закончилось ничем. Как и регулярные отчеты Счетной палаты. Кто и в какой суд должен подавать – это государственный вопрос, это гигантские деньги, на которые мы получаем разрушение своих же национальных ценностей. Мне это кажется абсурдным. У нас такие сложные отношения с США – и мы продолжаем просить у них деньги, их берет государство, чтобы восстановить государственные ценности, эти деньги пропускаются через невнятные прокладки, мы имеем такие аудиты Счетной палаты, и все это продолжается – так что я даже боюсь думать, куда ведут эти нити.

– А что вы скажете насчет положительных экспертиз, которые были получены на этот проект?

– Одним из экспертов была небезызвестная Глинская, давшая добро для чудовищных нарушений при реконструкции Дворца наместника в Выборге. Есть еще один эксперт Куваева, тоже вызывающая большие опасения, исключенная из ИКОМОС – Международного совета по охране памятников и достопримечательных мест: благодаря ее экспертизе погиб второй знаменитый выборгский парк – Папульский. Выстраивается линия – ФИСП – МБРР – эксперты. Вот сейчас 25 миллионов долларов, взятых в МБРР, идут на реставрацию части Выборгского замка. Открываю документы, экспертизы подписаны теми же Глинской и Куваевой. Члены совета ИКОМОС прямо говорят, что они должны быть лишены лицензии, чтобы больше не давать своих абсурдных экспертиз. Ведь Глинская объяснила, почему на корпусе дворца наместника можно надстроить лишний этаж в таком духе, что теперь это здание принадлежит епархии, которая в наше бездуховное время занимается воспитанием детей, а дети на первом этаже далеко от Бога, а на втором они сразу же обретут духовность. Но если вернуться к парку, то я поинтересовался, что за компания будет восстанавливать саму усадьбу, – и оказалось, что она занимается изготовлением мебели. И я сталкиваюсь с такими вещами постоянно – если это не специальный механизм по выкачиванию денег из бюджета, то что это? Кто контролирует процесс? Понятно, что ФИСП подбирает участников процесса – но почему все это остается безнаказанным? Сейчас люди, занимающиеся реставрацией парка, хватают друг друга за горло, и у меня впечатление, что речь там не о способах реставрации, а о том, кто какой кусок денег сможет ухватить. И конечно, в этом процессе никому не интересно тратить время на лечение дерева – проще срубить его и воткнуть саженец.

Но все это касается не только парка – недавно губернатор Ленинградской области Дрозденко объявлял, что в 2017 году будет явлена вся мощь реставрации Выборга, что завершат реставрацию трех самых знаменитых башен города. Но сегодня работы на всех трех башнях остановлены, проекты признаны негодными, объявлен новый конкурс. Это повторение одной и той же схемы, когда разрабатываются дорогие проекты, затем выясняется, что работать по ним нельзя, и в доработку старых проектов или в создание новых вкладываются новые миллионы. На самом деле вся реставрация Выборга – это «Зенит-арена-2», которая стартовала с 6 миллиардов рублей, а докатилась до 50 с лишним. Реставрацию Выборга должны были сделать за 28 миллиардов рублей, и я уверен, что к окончанию срока результат будет в лучшем случае такой же, как с «Зенит-ареной» – не налетели бы бакланы и не склевали бы Выборг, а суммы увеличатся в разы. И мы это уже наблюдаем – в Выборге за прошедший год не отреставрирован ни один объект, это международный скандал, – сказал Андрей Коломойский.

Методы, с помощью которыми ведутся работы в парке Монрепо, вызвали суровую критику со стороны петербургского отделения Международного совета по охране памятников и достопримечательных мест – ИКОМОС, которое выступило с отдельным сообщением по поводу парка Монрепо. В этом сообщении говорится, что «практика «тотального» уничтожения старых деревьев в парках с заменой их на новые саженцы… – один из худших методических приемов «ленинградской» школы реставрации с ее пренебрежительным отношением к подлинности. Наиболее яркие примеры таких трагедий – уничтожение в 1960-х гг. лип Старого сада в Царском Селе, полная вырубка деревьев Нижнего сада в Стрельне на рубеже 1970–80-х гг. На наших глазах произошел снос значительной части старых деревьев Летнего сада. Теперь настала очередь Монрепо».

В сообщении говорится также, что старые деревья в садах и парках надо лечить и постепенно заменять их на новые, но не все готовы идти трудным и долгим путем, и ИКОМС объясняет, почему так происходит: «За так называемую «реставрацию», которая производится сегодня в Монрепо, гораздо проще отчитаться перед вышестоящим начальством. Проще таким образом «освоить» колоссальные выделенные средства, чем на протяжении многих лет «возиться» со стареющими деревьями. То, что парк в результате массовых рубок в значительной степени утратил качества исторического, потерял подлинность и на долгие годы – целостность… то, что из него изгнан «дух места» – тот самый «genius loci», памятник которому был поставлен царскосельскими лецеистами, тех, кто отвечает за сохранение нашего общего наследия, по-видимому, не волнует».

Член петербургского отделения МКОМОС Николай Лаврентьев вместе с несколькими коллегами побывал в разоренном парке Монрепо и видел вырубки своими глазами.

– Да, в центральной части парка многие деревья удалены, масштаб утраченного мы увидим только летом. Сам проект вызывает многочисленные вопросы у экспертов. Представители проектировщика говорят, что они восстанавливают историческую планировку, взяв за образец период с 1804 по 1860 год, хотя возле усадьбы планируется пробить две новые аллеи, которые есть на плане 1804 года, но, по всей видимости, реализованы не были, то есть не существовали никогда. Из-за этого в центре парка удалена часть исторических деревьев, причем они были здоровыми, и это даже не отрицается авторами проекта. То есть идет попытка реализовать неосуществленную задумку владельца усадьбы – это как в Летнем саду были восстановлены фонтаны, которых никто никогда не видел. Все это совершенно нелепые вещи. Что касается рубок, то значительная часть деревьев действительно нуждается в лечении или удалении, но часть здоровых деревьев при этом вырубается именно в рамках ландшафтных рубок с целью изменения планировки.

Как известно, это проект Архитектурного бюро «Литейная часть-91» Рафаэля Даянова и ЗАО «Новая эра». В 2013 году господин Даянов собирал в Доме архитектора Совет по архитектурному наследию, где этот проект обсуждался, и в его адрес было высказано множество замечаний со стороны разных экспертов, в том числе специалистов по парку Монрепо. Даянов обещал все эти замечания учесть и собирать дополнительные заседания для обсуждения проекта, но, по-видимому, он всех обманул – никаких заседаний больше не было. В 2014 году прошла историко-культурная экспертиза проектной документации, в которой участвовала скандально известная эксперт Глинская. У нас сейчас экспертиза вообще себя дискредитирует, потому что все стрелки переводятся на заключение эксперта, но в любом случае этого заключения никто не видел, в интернете оно не публиковалось. Перевод стрелок на экспертизу – это фактически прикрытие незаконных и неправильных действий мнением экспертов.

– Давайте вернемся к вырубкам – такое тотальное уничтожение старых деревьев – это единственный путь для возрождения парка?

– Я окончил Лесотехническую академию и как дендролог могу сказать кое-что, например, о намерении пересаживать выросшие в парке самосевам молодые дубки, на склон у чайной беседки и у храма Нептуна. Говорят, что их уже в марте будут пересаживать, выкапывая с комом земли. Но дело в том, что там каменистая почва, почти скалы, и выкопать растение практически невозможно, особенно с такой корневой системой, как у дуба, – чтобы она сохранилась. Разве что вырубать его с гранитом – понятно, что это невозможно, но непонятно, зачем делать такие заявления. Мне кажется, что таким образом господин Лодыгин сам себя дискредитирует как специалист, ведь это азы – знание о том, как развивается растение и как его пересаживать. Дуб, достигший определенного возраста, даже из питомника не так-то просто пересадить. Но самое главное – в России почти нет своего посадочного материала, Лодыгин сам заявлял, что липы они будут закупать в Германии по 320 евро за штуку, и дело даже не в цене, а в том, что в Германии климат гораздо мягче и там к саженцам применялся определенный метод, чтобы они быстрее росли, а тут вдруг они окажутся в Выборге, в весьма суровом климате, где они будут болеть. За примером далеко ходить не надо – посмотрите на елки у Золотого каскада в Петергофе, это тоже саженцы из Германии, и видно, что все они болеют. И другие деревья, купленные за границей, тоже будут болеть. В Монрепо можно было заранее заложить свой питомник в районе хозяйственного двора и вырастить растения на замену из своих семян. Можно было начать с 2012 года, и к 2018-му там были бы уже вполне приличные саженцы.

По словам Николая Лаврентьева, ИКОМОС будет просить приостановить работы и уточнять реставрационный проект.

Татьяна Вольтская

Радио Свобода